Из книги «Жизнь Франческо Альбани».
Чезаре Мальвазиа1
Альбани не терпел, когда шли по пути Караваджо, ибо, по его мнению, путь этот вел к пропасти, к полной гибели благороднейшего и совершеннейшего искусства живописи. И хотя простое воспроизведение натуры и заслуживает в какой-то степени одобрения, надо помнить, к чему повлекло оно в последующие сорок лет.
Более того, наблюдаются подражания натуре, не отличающиеся правдоподобием; из этого следует, что живописцу (как и поэту), прежде чем изображать сцены из жизни или живое движение, надлежит обдумать свой замысел. У тех же, кто теперь не выражает своего суждения, все рушится — остается только то, что изображено без всякой мысли.
Что же еще? На сцену выставляется полуфигура, которая выдается за законченную работу: я скажу, что эта полуфигура (от пояса и выше) лишена бедер, освобождена от ног, нет плоскости, на которой она стоит, в картине нет перспективы, мыслей, выразительности и, это я должен был сказать прежде всего, она лишена какой-либо фантазии.
Заброшен ныне путь, открытый и проложенный новым Колумбом — Рафаэлем и великим учеником его Джулио Романо, он зарос терниями; забыты уроки божественного Рафаэля. Теперь все следуют по пути Караваджо, где все внимание устремлено на неподвижные предметы, а не на живое движение, рождаемое разумом и достигаемое лишь при полном владении искусством рисунка. Ибо кому ума недоставало изображать дыни, арбузы и прочие фрукты. Их рисует тот, кто не может подняться над частностями, останавливается на несущественном, что ему легче изобразить, — все это могут сделать люди мало думающие2.
Имей терпение, о Рафаэль мой, если бы ты сейчас воскрес, ты бы стал биться головой об стену при виде того, как невежественная чернь возносит хвалы никчемным.
Раньше стреляли птиц на лету, теперь стреляют в воздух, — да, нынешние живописцы желали бы попасть в цель, но для этого птица должна застыть в неподвижности.
...Не бывает живописцев, одинаково безупречных во всех отношениях. Если бы Караваджо обладал всеми достоинствами, я бы назвал его живописцем божественным, но ему не хватало знания вещей возвышенных, сверхнатуральных, и он был слишком привержен натуре.
1 Чезаре Мальвазиа — итальянский хроникер и историк XVII в., приверженец болонской школы живописи, находившийся в оппозиции к искусству Караваджо. Его основной труд — "Felsina Pittrice" издан в Болонье в 1678 г. Глава, посвященная академическому болонскому художнику Франческо Альбани, в которой он порицает Караваджо, взята из итальянского журнала «Парагоне» ("Paragone", 1951, N. 17, pp. 57—58. Пер. А. И. Бенедиктова).
2 Эта фраза Мальвазиа направлена, по существу, против всех ранних произведений Караваджо, где натюрморту уделяется большое место; по собственному признанию художника (см. письмо Джустиниани), писать цветы доставляет ему такой же труд, как и фигуры. Среди лучших картин Караваджо, относящихся к середине 90-х гг. XVI в., необходимо назвать «Корзину с фруктами» — один из первых самостоятельных натюрмортов в итальянской живописи XVI в. Этот жанр воспринимался теоретиками академизма как низменный. В 1607 г. эта картина была упомянута как принадлежащая к группе картин, которые образовали первый вклад архиепископа Федериго Борромео в Амброзиану. В своем письме от 1596 г. к Федериго Борромео кардинал дель Монте, благодаря его за подарки, которые он получил, прибавляет, что желает отплатить ему картинами. Он просит извинить за отсрочку, ибо «я имею дело с людьми, с которыми я должен вооружиться терпением» (см. Friedlaender, p. 192). Под этим, вероятно, подразумевается Караваджо; тогда «Корзина с фруктами» должна относиться к 1596 г., то есть не к самому раннему периоду, что также подтверждается и ее композицией.
 картины, творчество, Караваджо, живопись |  картины, творчество, Караваджо, живопись |  Воссоздаем работу - Воссоздание цвета. |